Интервью без цензуры (зато с рейтингом!)

С тех пор, как в Конгрессе США отгремели дебаты по поводу Mortal Kombat, Night Trap и других жутко аморальных игр, возрастной рейтинг оставался скользким вопросом.

а первый взгляд, проблему тогда решили ко всеобщему удовлетворению: чиновники согласились больше не трогать игровую индустрию, а индустрия обязалась самостоятельно навести порядок в этой области, для чего в 1994 и была рождена небезызвестная ESRB. Однако объем полномочий этой конторы – вечный камень преткновения.

В теории, поскольку ESRB является негосударственной организацией, все ее решения носят сугубо рекомендательный характер, и за их нарушение не то что не посадят – даже косо не посмотрят. Однако на территории Северной Америки де факто они имеют силу закона: все крупные розничные сети требуют от своих сотрудников проверять, соответствует ли возраст покупателя рекомендациям ESRB, и провинившийся рискует схлопотать как минимум выговор.

Причина такого уважения кроется не только в том, что без ESRB американские сенаторы давно бы запретили игры как таковые, но и в том, что основала ее ESA: международное объединение крупнейших издателей, членами которого являются Activision Blizzard, Capcom, EA, Konami, Nintendo, Microsoft, Sony, Square Enix, Ubisoft и прочие, прочие, прочие. То есть те, кто, собственно, и поставляет товар этим самым розничным сетям.

ESA и ESRB – значимые фигуры не только на экономическом, но и на правовом поле. Именно они возглавили судебные битвы на стороне противников цензуры, когда отдельные штаты попробовали принять законы, запрещающие продажу несовершеннолетним «игр, содержащих насилие». Но даже празднуя победу сторонников свободы, ESRB не забывала ввернуть ремарку, что она всецело поддерживает решение розничных сетей не продавать тем же несовершеннолетним игры, на которые ESRB наклеила ярлыки Mature или Adults Only. Потому что это – уже не цензура, а свободный выбор продавца и вообще высокоморальный поступок.

Рождение аналогичного левиафана в старушке-Европе задержалось на доброе десятилетие. Нет, Старый свет не подвергал сомнению саму идею добровольно-принудительной классификации, но вместо того, чтобы сразу создавать единую панъевропейскую рейтинговую систему, европейцы наплодили множество национальных возрастных стандартов. Их объединение в единое целое началось опять-таки с подачи крупных издателей: в 2003 году они основали рейтинговое агентство Pan European Game Information.

 

Ассасины стареют и сменяют друг друга, а Пеги все так же восемнадцать

С тех пор PEGI еще не успела целиком вытеснить национальные стандарты отдельных стран, но уже играет заметную роль в жизни рядовых покупателей: например, в Нидерландах, Великобритании и Литве установленный ею возрастной ценз является обязательным. Вдобавок влияние PEGI не ограничивается пределами Евросоюза: ее рейтинги официально использует Израиль, да и в России фраза «Пеги – восемнадцать» успела набить оскомину в трейлерах Assassin’s Creed и Watch Dogs. В общем, PEGI – организация серьезная, и чем дальше, тем больше будет расти ее значимость (достаточно вспомнить, что она – один из членов International Age Rating Coalition, призванной охватить весь мир), поэтому мы решили узнать подробности ее внутренней кухни. На связь вышел Дирк Босманс, специалист по коммуникациям PEGI.

Навигатор игрового мира: Вы не могли бы для начала рассказать, как вообще присваиваются рейтинги PEGI? Дирк Босманс: Процесс начинается с того, что издатель регистрируется в системе PEGI и подписывает с нами договор. Потом он заполняет вопросник, который позволяет в целом понять, как в игре обстоят дела с насилием, бранью, сексом и прочими неоднозначными темами. В зависимости от данных ответов наша автоматизированная система присваивает предварительный рейтинг и передает заявку одному из штатных операторов, который выносит окончательный вердикт и сообщает издателю, какой возрастной рейтинг следует ставить на коробку. А вот для Windows Store и Google Play мы недавно внедрили новую процедуру, позволяющую оперативно обрабатывать тысячи приложений и игр, появляющихся еженедельно. Она полностью автоматизирована, но, поскольку это сугубо цифровые магазины, любые ошибки и проблемы с выставленными рейтингами можно устранить на лету.

НИМ: Что именно попадает на стол человеку, определяющему итоговый рейтинг? Д.Б.: Мы просим издателей присылать все материалы, которые могут повлиять на возрастную оценку игры, включая запись геймплея и катсцен. На практике администраторы, как правило, получают полную копию игры и файл с информацией обо всех важных для классификации деталях. Конечно, они ее запускают, но играют ровно столько, сколько необходимо для работы.

НИМ: Влияет ли на оценку контент, который присутствует в игре, но игроку не доступен? Вроде Hot Coffee из GTA: San Andreas. Д.Б.: Конечно. Это правило действует не столько из-за шумихи с Hot Coffee – то был и впрямь экстраординарный случай, – сколько из-за повадок издателей. Уже не раз было такое, что они заранее готовили и записывали в дистрибутив контент, который поначалу для пользователя недоступен, но по желанию издателя может быть быстро и безболезненно «анлокнут». Поэтому что записано на диске – то и должно быть проверено.

НИМ: Вас когда-нибудь пытались надурить? Скажем, прислать версию игры без крови, а в продажу пустить полную? Д.Б.: Не слышал о таком. Да и зачем? Убытки от фальшивого рейтинга значительно перевешивают выгоду: пострадает репутация PEGI, пострадает репутация издателя. Скорее всего, придется выплатить предусмотренный договором штраф – до 500 000 евро, в зависимости от тяжести нарушения. Вдобавок везде, где используется система PEGI, продажи игры будут остановлены.

 

Привычка записывать будущие DLC на диск с игрой сыграла с Destiny злую шутку: из-за бага пользователи узнали, что ждет их в адд-оне, за полгода до его выхода

НИМ: Почему выставлением оценок занимаются две организации – NICAM (Нидерландский институт классификации аудиовизуальной медиапродукции) и VSC (Совет по стандартам видеопродукции)? Д.Б.: Конечно, эту функцию с успехом мог бы выполнять кто-то один, но и при нынешней схеме эффективность не страдает, поскольку они делят объем работ: NICAM занимается регистрацией новых партнеров PEGI и проверяет игры с рейтингом 3 и 7 лет, а VSC берет на себя проекты, рассчитанные на 12-ти, 16-ти и 18-летних. Конечно, если игра колеблется между категориями «7» и «12», решение им приходится принимать совместно, но они уже выработали эффективную методику взаимодействия. Такая «двухорганизационная» система возникла не на пустом месте: сотрудники NICAM обладали огромным опытом работы с Kijkwijzer – системой классификации выходящих в Голландии фильмов и телепередач, которая стала краеугольным камнем PEGI – например, на ее основе мы составляли наш вопросник. Не менее важен был и опыт VSC с рейтинговой системой Соединенного Королевства. В общем, чтобы привести национальные стандарты к единому знаменателю, мы наняли лучших специалистов со всей Европы, а потом мы просто решили продолжить сотрудничество.

НИМ: Как вы оцениваете крепость мата в играх, не переведенных на основные европейские языки? Ну, скажем, если у вас окажется каталонский шутер для «внутреннего потребления»? Д.Б.: Игры, которые рассчитаны на столь узкий рынок – редкость; благодаря цифровой дистрибуции нынешняя тенденция – это глобализация. Но если нам попадается подобный проект – мы просто пользуемся помощью переводчиков.

НИМ: Согласно отчетам PEGI, еще ни одна игра не получила ярлык «дискриминация». Почему? Ведь тот же Call of Duty сплошь и рядом использовал штамп «мусульмане – террористы», а уж накал расовых и гендерных страстей вокруг GTA и вовсе стал притчей во языцех. Д.Б.: Чтобы попасть под наше определение «дискриминации», игра должна способствовать разжиганию ненависти. Важно заметить, что подобный контент и так запрещен уголовными кодексами некоторых европейских стран, поэтому он в любом случае вряд ли появится в проектах, планирующих выйти на мировой рынок. Может показаться, что в таком случае данный дескриптор следует исключить из списка, но мы считаем, что его присутствие – само по себе важный сигнал. Хотя использование стереотипов – вещь довольно близкая к дискриминации, они не эквивалентны, и доказать, что одно перешло в другое, очень трудно. К тому же игра про мусульманских террористов вовсе не обязательно считает всех мусульман террористами, а невозможность выбрать пол персонажа не говорит о том, что разработчики ненавидят женщин (или мужчин) – это может быть продиктовано техническими ограничениями или выбранной темой. В общем, чтобы PEGI подняла вопрос о «дискриминации», игра должна уж очень откровенно пропагандировать нетерпимость.

НИМ: Нельзя сказать, что все европейцы единодушны в вопросе «что можно показывать детям»: например, немцы вряд ли согласятся с тем, что демонстрация гениталий – хуже, чем крупный план кровоточащей раны. На какие народы вы ориентируетесь в первую очередь, составляя свои нормативы? Или у вас бывают «поправки на регион»? Д.Б.: Хочу заметить, что Германия – единственная европейская страна, где PEGI не используется, вместо этого у них действует национальная система USK. Выставленные PEGI рейтинги универсальны: в этом суть системы, хотя для этого и потребовалось тщательно взвесить все аспекты в 2003 году, когда составлялся первый вопросник PEGI. Однако годы работы в более чем 30 странах показали, что не стоит преувеличивать культурные различия между нациями. Они, конечно, существуют, но проявляются далеко не так остро, как кажется, поэтому на нас они почти не сказываются. Пусть каждый народ – это огромное количество людей всех политических взглядов – от ультра-либералов до крайних консерваторов, – однако у подавляющего большинства мнение насчет насилия, сквернословия и т.д. почти полностью совпадает. К тому же вопросник и критерии оценок PEGI постоянно эволюционируют. Наша экспертная группа (куда входят специалисты по психологии, социологии, праву, геймдизану и так далее) постоянно следит за изменениями в играх и отношении к ним общества и предлагает соответствующие поправки. Но если они принимаются – они опять-таки действуют для всех членов PEGI.

НИМ: Почему фильмы, как правило, получают более низкий возрастной рейтинг, чем сопоставимые игры? Неужели все дело в интерактивности? Д.Б.: Отчасти. Неинтерактивные медиаформаты все-таки не добиваются такого уровня погружения, как игры. Другой аспект – кинорейтинги в Европе до сих пор не гармонизированы. Поэтому игра получает универсальные PEGI 16, а фильм на ту же тему во Франции попадет в категорию 12+, в Испании – 14+, в Германии – 16+, а в Великобритании – «на усмотрение родителей». Если же кинорейтинги унифицировать, вероятнее всего, что итоговая оценка будет ближе к самым строгим из перечисленных рейтингов, нежели к мягким.

 

Хорошо, что Россия не требует сертификации PEGI – ее сотрудники бы голову сломали, пытаясь присвоить рейтинг специфическому юмору русских квестов

НИМ: Как вы считаете: возрастные ограничения должны соблюдаться железно, или же носить рекомендательный характер? Д.Б.: Могу сказать, что в тех странах, где рейтинги уже носят обязательный характер, дискуссия об ответственности родителей за воспитание детей ведется куда более живо – уже потому, что рейтинги затрагивают этот вопрос. Но вне зависимости от того, заставляют продавцов соблюдать возрастные ограничения или нет, наша наклейка никогда не сможет заменить роль родителей. Если родителям все равно, закон бессилен. Поэтому лучше всего, когда правительство, розничные сети и вся игровая индустрия совместными усилиями объясняют родителям, что такое рейтинги, что такое игры и что нужно обращать внимание на интернет-общение ребенка.  

НИМ: А если вы увидите, как десятилетний сосед играет в GTA, – вы попробуете поговорить об этом с его родителями? Д.Б.: На самом деле, такое уже было – я проводил воспитательные беседы с парами, которые не обращали внимания на то, во что играет их ребенок. Считайте это профессиональной деформацией (улыбается). Также я общался с людьми, которые знали про PEGI, но сознательно позволяли детям играть в игры более высокой возрастной категории. Это – совсем другое дело, и последнее слово в данном случае должно оставаться за родителями.

Текст: Антон БОНДАРЕНКО